Дайте, дайте расскажу как я чинил унитаз в Нью-Йорке. А то вы там, небось, думаете, что американцы все в шоколаде живут. Как бы не так. Ну то есть, иногда — в шоколаде, да не в том...

Короче, снимаю студию (кто не знает: в Америке так называется маленькая однокомнатная квартира) в Бронксе, в хасидском квартале. Кстати, хасиды — это очень верующие евреи. Очень, очень набожные, но на свой, еврейский, лад.

Значит, пятница вечер. Иду с работы. Выхожу из лифта (четвёртый этаж) — в нос ударяет, как бы сказать, запашок-с. Бегу до своей двери, думаю там от запаха укрыться. Отворяю — ага, вот она, засада. Приплыли. То есть, это оно — припыло, ко мне. Уровень — где-то на инч (сантиметра два с половиной). Цвет, консистенция — соответствующие. Да ещё и бумажки какие-то склизко-мерзкие там и сям белеют.

Захлопываю дверь, бегу вниз к дорману (человек такой на входе сидит, типа привратника-охранника). Так и так, мол, неприятность, мон шер. Подымаемся ко мне, посмотреть размер неприятности. Я гляжу — вроде уровень чуток поднялся.

Похоже, что трубу забило, и теперь с верних шести этажей оно всё вместо канализации ко мне в квартиру втекает.

Дорман, покачивает головой, говорит что-то вроде «ну ты попал, паря, это надо же случиться именно в Шабат «. Я сначала не понял, а потом сообразил — в Шабат ведь никто не работает. Принципиально.

Дальше. Звоним «мейнтенанс» — сантехник, электрик, мастер-на-все-руки — в одном флаконе. Приходит старикашечка — типичный такой российский сантехник, в кургузом пиджачке, с разбитым чемоданчиком, подвязанным верёвочкой. Только в шляпе и с пейсами. Ага, говорит, сейчас сделаю. Вытаскивает пару здоровых чёрных мешков для мусора, одевает на ноги — получается типа огромных бахилл. Дёшево и сердито, и выбросить не жалко.



Хлюпает по морю разливонному (аки Христос) в моей квартире до туалета. Я из коридора издали посматриваю, а приблизиться не могу — миазмы дыхание спирают, боюсь задохнуться. Он чего-то крутит, стучит, брякает там инструментами. Через минут десять выходит: «починил», говорит, и «до свидания». Я: «а как же ето?" рукой окрест показываю. Он: «не моё, типа, дело. И вообще мне в Шабат нельзя работать. Адью!» и ушёл.

Иду снова к дорману. Он даёт ценный совет: вызвать «неотложку» — такую команду, типа ассенизационных домовых из Понедельника. Они как раз на всяких подобных экологических катастрофах канализационного масштаба специализируются. Беру йеллоу-бук. Звоню одним, другим, третьим. Нет, никто не работает. Шабат же. Хоть пожарных вызывай. А времени, между прочим, десять часов.

Дозвонился одним — аж в Брюквине (Бруклине, по-нашему). «Сейчас приедем!», кричат, «сидите на месте и ничего не трогайте!». Мне сразу представилось, как они там срочно надевают прорезиненые скафандры, запрыгивают в супер-пожаромобили, и мчатся с сиренами мне на помощь, не разбирая дороги. На душе полегчало. Сижу в лоббе на первом этаже, жду. Думаю, как они приедут — брошусь им дорогу показывать, а там уж они дальше сами справятся.

Однако полчаса прошло — а подмоги всё нет. Застряла где-то наша кавалерия. Звоню снова. «Уже выехали!», сообщают, «вот-вот будут!» Ладно. Ещё полчаса. Чувствую, запах, через четыре этажа, до лобби дошёл. Уже и дорман начинает носом крутить. А соседи туда-сюда через лобби снуют, некоторые дорману чего-то говорят, тот на меня показывает, мне приходится ловить взгляды смешанные на 50/50 из брезгливости и сочувствия.

Так и хочется встать и повесить табличку на грудь: «Товарищи! Это не я канализацию забил! Я целый день на работе был, и дома не какал!»

Вдруг тётка какая-то толстая заходит в подьезд, чёрная, почему-то с пылесосом, шваброй, и здоровой сумищей. На вид — как фрёкен Бок, только негритянской наружности. «Здесь что ли, чистить надо?" — у дормана спрашивает. Я не сразу и сообразил, что это и есть вся наша Красная Армия — подмога мальчишу-кибальчишу. «Ну пошли смотреть».



Ладно. Пошли. Открыл ей дверь квартиры — вот, думаю, сейчас она в обморок грохнется, и ведь мне же придётся её до лифта тащить! Однако — ничего, стоит, даже бровью не повела. Видать, масштаб катастрофы на неё впечателения не произвёл.
Разложила она сумку каким-то хитрым вывертом — и оказалось, что это не сумка, а тележка уборщика, с кучей всевозможных химикатов. Подключила пылесос (он оказался моющим), ну и давай шуровать. На меня нуль внимания. Я посмотрел-посмотрел, потом пошёл вниз в лобби, на первый этаж. Газетку почитал, телик посмотрел. Где-то через пару часов тётка из лифта выкатывается, со всем своим барахлом. Вручает мне счёт, и отчаливает.

Поднимаюсь к себе, думаю, «ну пол то она мне вычистила, а вот от запаха наверно придётся в гостинице пару дней переночевать». Захожу. Мамма мия! Всё надраено до блеска! Пол блестит! (благо что паркет) Пыль везде протёрта! В ванной комнате всё сияет чистотой — можно операционную устраивать! И главное — не пахнет ничем!

Я, грешным делом, наклонился пол понюхать — никаких запахов. Чудеса химии да и только.

А через неделю мне горячий водопровод пробило. Только я в тот раз дома был, и сам кран починил. Без экологической катастрофы.